Нет ничего, кроме Разума, созерцающего себя.
Ожидания. Единственная причина разочарований. Ожидания. Надежды. Планы.
В последнее время на меня накатывают откровения о самой себе, но кому они нужны.
Смешнее всего одно, знаете.
Спустя столько лет, я вдруг четко ощутила, почему я одиночка.
Чего, дорогие мои старшие, вы ожидали увидеть пятнадцать лет спустя от ребенка, которого благополучно сдавали на поруки тишине и книгам
Серьезно, я словно увидела все это со стороны - и как бы это было смешно, не будь это немного грустно?
Вот она, малышка, сидит с яркой книжкой в маленькой ручке, устремив круглющие глазенки на иллюстрации, которых куда как больше, чем букв. Молчит, серьезная - вот и славно.
Вот она, девочка, сидит с комиксом и пытается понять, почему бы матери не купить ей книгу посерьезнее, такую, где букв будет побольше. Занята делом, когда в доме допоздна никого нет - вот и чудно.
Вот она, школьница, засела в дальней комнате с томиком Сент-Экзюпери, стараясь вместить в себя сильные, чистые, искренние слова, которые никто больше не сможет ей объяснить. Проблем с литературой в школе никаких - вот и прекрасно.
Вот она, подросток, сидит на улице - что там в руках у нее? а, неважно. Не гуляет с мальчиками и не ссорится с девочками, всегда на виду, за три часа не двинется со скамьи - вот и отлично.
Спи, мой ангел.
Что бы там не говорили, это и пошло, и не пошло мне на пользу. Я научилась думать - но разве это равнозначно счастью? Я научилась мыслить - но разве это равнозначно пониманию окружающих? Я научилась выражать свои мысли на бумаге - но разве это равнозначно тому, чтобы быть услышанной?
Да, я беру на себя много.
Да, я думаю, что я стою многого.
Пусть хоть одна мразь попробует разубедить меня в том, что я многое могу подарить, и в том, что дары мои будут ценны.
Моя бабушка по отцовской линии умерла вчера ночью.
Я не помню ее, но, говорят, она любила меня настолько, что хотела украсть у матери.
В последнее время на меня накатывают откровения о самой себе, но кому они нужны.
Смешнее всего одно, знаете.
Спустя столько лет, я вдруг четко ощутила, почему я одиночка.
Чего, дорогие мои старшие, вы ожидали увидеть пятнадцать лет спустя от ребенка, которого благополучно сдавали на поруки тишине и книгам
Серьезно, я словно увидела все это со стороны - и как бы это было смешно, не будь это немного грустно?
Вот она, малышка, сидит с яркой книжкой в маленькой ручке, устремив круглющие глазенки на иллюстрации, которых куда как больше, чем букв. Молчит, серьезная - вот и славно.
Вот она, девочка, сидит с комиксом и пытается понять, почему бы матери не купить ей книгу посерьезнее, такую, где букв будет побольше. Занята делом, когда в доме допоздна никого нет - вот и чудно.
Вот она, школьница, засела в дальней комнате с томиком Сент-Экзюпери, стараясь вместить в себя сильные, чистые, искренние слова, которые никто больше не сможет ей объяснить. Проблем с литературой в школе никаких - вот и прекрасно.
Вот она, подросток, сидит на улице - что там в руках у нее? а, неважно. Не гуляет с мальчиками и не ссорится с девочками, всегда на виду, за три часа не двинется со скамьи - вот и отлично.
Спи, мой ангел.
Что бы там не говорили, это и пошло, и не пошло мне на пользу. Я научилась думать - но разве это равнозначно счастью? Я научилась мыслить - но разве это равнозначно пониманию окружающих? Я научилась выражать свои мысли на бумаге - но разве это равнозначно тому, чтобы быть услышанной?
Да, я беру на себя много.
Да, я думаю, что я стою многого.
Пусть хоть одна мразь попробует разубедить меня в том, что я многое могу подарить, и в том, что дары мои будут ценны.
Моя бабушка по отцовской линии умерла вчера ночью.
Я не помню ее, но, говорят, она любила меня настолько, что хотела украсть у матери.